Обитель чародеев - Страница 89

Се'Недра схватила воробья, подняла с пола помятый пергамент и выбежала из комнаты.

Король Энхег выглянул из-за угла и спросил дрожащим голосом:

— Ты не можешь утихомирить её?

— Ничто не может утихомирить её, ваше величество.

— Энхег! Иди сюда! — раздался голос Полгары, перекрывавший грохот грома и лавины из осколков льдин, сотрясавший цитадель.

— О Белар! — простонал Энхег, устремляя глаза к небу и спеша к Полгаре.

— Передай немедленно сообщение в Вэл Олорн! — приказала она. — Мой отец, Силк и Гарион прошлой ночью выскользнули из крепости. Снаряжай свой флот и верни их! Мне наплевать, если тебе придется разнести полмира, разыскивая их. Найти и привести их ко мне!

— Полгара! Я…

— Не стой здесь, как идиот, с разинутым ртом! Действуй!

Осторожно, почти с благоговением, принцесса Се'Недра передала стеклянного воробья перепуганной служанке.

— Спрячь куда-нибудь, — сказала она, затем повернулась и вернулась в эпицентр бури. — Так что вы сказали? — спросила она Полгару ровным голосом.

— Мой идиот-отец, Гарион и этот паршивый воришка прошлой ночью сбежали, — ответила Полгара холодным тоном, который производил еще более грозное впечатление от нечеловеческого самообладания, звучавшего в нем.

— Они… что? — тихим голосом переспросила Се'Недра.

— Их нет. Ночью они тайком выбрались из крепости.

— Значит, вы должны отправиться за ними.

— Я не могу, Се'Недра, — ответила Полгара так, словно объясняя неразумному ребенку. — Кто-то должен оставаться здесь. Столько дел висит на мне. Он знал это и поступил так нарочно. Я попала в ловушку.

— Гарион?

— Нет, глупая! Мой отец! — И Полгара снова принялась сыпать проклятья, подкрепляя каждое слово ударом грома.

Се'Недра, однако, почти не слышала её. Она огляделась — вокруг творилось невообразимое.

— Надеюсь, вы извините меня, — сказала она, повернулась и пошла в свою комнату, где принялась тоже бить и ломать все подряд, что попадалось под горячую руку, визжа, как камаарская торговка.

Несколько часов продолжались приступы истерики у двух женщин, которые тщательно избегали друг друга в такие периоды. Некоторые эмоции можно с кем-то разделить, но не безумную ярость. Наконец Се'Недра почувствовала, что возможности затянувшейся истерики исчерпаны, и погрузилась в ледяное спокойствие человека, которого смертельно оскорбили. И чтобы ни писал он в своей безграмотной записке, самое малое через неделю всему миру станет известно, что Гарион бросил её. Бегство её жениха вызовет повсюду шутки. Такое невозможно перенести!

Как бы там ни было, она будет перед всем миром высоко держать голову и смотреть на всех надменно. Однако наедине с собой можно отвести душу, все сокрушая и плача, хотя высший свет не увидит и следа того, что ей довелось пережить. У неё осталось самое ценное — гордость, и её она не намерена терять.

Леди Полгара, с другой стороны, не считала, что должна проявлять такую сдержанность Заметив, что она немного успокоилась и прекратила посылать огненные молнии во все стороны, отдельные смельчаки посчитали, что худшее позади. Граф Трелхеймский первый направился к ней, пытаясь немного успокоить чародейку, и тут же выскочил, осыпаемый отборной бранью.

Бэйрек, бледный и потрясенный, шепотом предупредил:

— Держитесь от неё подальше. Исполняйте быстро все, что она ни попросит, а лучше — не показывайтесь ей на глаза.

— Ну хотя бы немного она успокоилась? — спросил король Родар.

— Она кончила бить мебель, — ответил Бэйрек. — Я думаю, что теперь она примется за людей.

В последующие дни всякий раз, когда Полгара покидала свои апартаменты, весть об этом распространялась мгновенно, и залы цитадели Железной хватки пустели. Её приказания, передаваемые обычно через служанку, в той или иной мере повторяли те, которые она отдала королю Энхегу: найти и привести тройку беглецов.

Ярость Се'Недры сменилась раздражительностью, которая также отталкивала людей, и лишь только кроткая Адара терпеливо сносила приступы хандры и ярости маленькой принцессы. Большую часть времени они вдвоем сидели в саду, примыкавшему к королевским апартаментам, где Се'Недра давала волю своим чувствам, не боясь, что её услышат.

На пятый день после побега Гариона и его друзей Се'Недра по-настоящему ощутила последствия их исчезновения.

День выдался теплый. Весна наконец-то добралась и до такого унылого места, как Райве, и небольшая лужайка в центре сада покрылась зеленью. Розовые, голубые и красные цветы мерно покачивались под тяжестью ярко желтых пчел, перелетавших с одного цветка на другой. Се'Недра не замечала трудолюбивых насекомых. Одетая в любимую бледно зеленую дриадскую тунику, закусив непокорный локон, она изливала душу терпеливой Адаре, жалуясь на непостоянство мужчин.

В середине дня их обнаружила королева Сендарии Лейла.

— О, вот ты где, — прощебетала она. Как всегда, её корона была сдвинута набок. — А мы тебя обыскались.

— Что такое? — довольно невежливо спросила Се'Недра. Королева Лейла остановилась и критически посмотрела на принцессу.

— О боже, мы опять сердиты? Ну что тебя мучит, Се'Недра? Последнее время ты только огрызаешься.

Се'Недра перехватила красноречивый взгляд Адары в сторону королевы, который её совсем разозлил.

— Я нахожу, что когда тебя бросают и убегают, это несколько раздражает, ваше величество, — холодно заметила она.

Радостная улыбка на лице королевы Лейлы пропала.