Обитель чародеев - Страница 13

Следующая атака произошла, когда на востоке начало светать. Тетю Пол, её лошадь и маленького мальчика, казалось, поглотила абсолютная чернота. Гарион немедленно нанес ответный удар и с удовлетворением отметил, как удивились и скорчились от боли его враги, не ожидавшие такого отпора. На миг он увидел древних стариков в черных мантиях, сидящих в комнате за круглым столом. Их было девять. В одной стене комнаты зияла трещина, а часть потолка обвалилась после землетрясения, обрушившегося на Рэк Ктол. Восемь колдунов вздрогнули от испуга, а девятый лишился чувств. Темнота, окружавшая тетю Пол, рассеялась.

— Что они делают? — спросил Силк.

— Пытаются добраться до тети Пол, — ответил Гарион, довольный проделанной работой. — Я дал им шанс одуматься.

Силк прищурился и посоветовал:

— Смотри не увлекайся, Гарион.

В предрассветной мгле уже можно было различить ломаную линию горных вершин, маячивших на западной границе Долины.

— Как по-твоему, до них еще далеко? — спросил Гарион у Дерника.

Кузнец прищурился, глядя на горы, видневшиеся вдалеке.

— Не меньше двух-трех лиг, — задумчиво произнес он. — При таком свете наверняка не скажешь.

— Ну как? — спросил Бэйрек. — Укроемся здесь или сделаем рывок к горам?

Гарион задумался, потом спросил Мендореллена:

— Мы собираемся менять направление. Когда достигнем гор?

— Имеет смысл сначала проникнуть чуть вглубь, — проговорил рыцарь. — Иначе мы рискуем привлечь к себе внимание на границе.

— Ты говоришь дело, — согласился Силк. Гарион почесал щеку, заметив, что усы опять начали отрастать.

— В таком случае, может быть, остановимся тут, — предложил он. — Когда солнце сядет, двинемся снова и в горах передохнем. А утром с восходом солнца изменим направление. Таким образом, мы будем видеть наши следы, и нам их будет легче скрыть.

— План вроде бы неплохой, — согласился Бэйрек.

— Так и сделаем, — решил Гарион.

Они выбрали подходящий овраг, окруженный валунами, и снова разбили большой шатер. Хотя Гарион очень устал, он решил не спать. Не только бремя лидерства непривычно давило на него, но он также боялся нового вторжения иерархов, а во сне оно было бы в тысячу раз опаснее. Когда все начали разворачивать одеяла, он принялся бесцельно бродить по лагерю, пока не остановился перед тетей Пол, которая сидела, прислонившись к камню, и держала на руках спящего Миссию. Она казалась такой же далекой, как луна, повисшая над мерцающим барьером, который она воздвигла вокруг себя. Гарион вздохнул и направился к краю оврага, где Дерник возился с лошадьми. Ему пришло в голову, что теперь все зависит от этих четвероногих животных и не мешает взглянуть на них.

— Как они? — спросил он, подходя к кузнецу.

— Почти в полном порядке, — ответил Дерник. — Пройдено много, и это начинает сказываться.

— Им ничем нельзя помочь?

— Только если выпустить на хороший луг на недельку, — ответил, усмехаясь, тот. Гарион улыбнулся.

— Недельный отдых на хорошем лугу всем бы не помешал.

— Ты вырос, Гарион, — сказал Дерник, приподнимая ногу лошади и проверяя, нет ли у неё царапин и ушибов.

Гарион посмотрел на свои руки и заметил, что ладони на один-два дюйма выступают из рукавов одежды.

— У меня есть еще другая одежда.

— Я про другое, — нерешительно произнес Дерник. — Что это, Гарион?.. Умение делать вещи, которые выходят у тебя?

— Оно пугает меня, — спокойно признался Гарион. — Мне ничего такого не нужно, но выбора нет.

— Ты не должен пугаться, понимаешь, — продолжал кузнец, осторожно опуская ногу лошади. — Если дано, значит, оно твое, как высокий рост или светлые волосы.

— По правде говоря, это не совсем так, Дерник. Высокий рост или светлые волосы никому не приносят вреда.

Дерник посмотрел на длинные тени, которые отбрасывали камни в лучах встававшего солнца.

— Разумно распоряжайся этим, вот и весь секрет. В твои годы я обнаружил, что сильнее многих молодых ребят в нашей деревне… вероятно, потому, что работал кузнецом. Я старался никого не обижать, поэтому не боролся с друзьями. Но как-то раз один решил, что я трус, и не давал мне проходу шесть месяцев, пока у меня не лопнуло терпение.

— Ты проучил его?

— Поединок получился короткий. И он понял, что я не трус. Мы даже стали друзьями… после того, как у него зажили ребра и он забыл про выбитый зуб.

Гарион усмехнулся, и Дерник смущенно улыбнулся в ответ.

— Мне было, конечно, стыдно.

Гарион очень тепло относился к этому простому и сильному человеку, который был его старым другом, тем, на кого всегда можно было положиться.

— Я хочу сказать, Гарион, — серьезно продолжал Дерник, — что нельзя всю жизнь бояться того, что в тебе есть, иначе рано или поздно появится кто-то, кто не правильно тебя поймет, и придется доказывать ему, что ты не трус. Когда дело заходит так далеко, кончается оно обычно плохо для тебя… и для него тоже.

— Как с Эшараком?

— Лучше всего, конечно, оставаться таким, какой есть. Не годится преувеличивать свои силы, но и преуменьшать тоже не стоит. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

— Все дело, видимо, в том, чтобы установить, какой ты на самом деле, — заметил Гарион. Дерник снова улыбнулся.

— Многие от этого лишаются покоя, — согласился он.

Внезапно улыбка сползла с его лица. Глаза раскрылись, и он повалился на землю, схватившись за живот.

— Дерник! — закричал Гарион. — Ты что?!

Но Дерник, катавшийся в грязи, не мог вымолвить ни слова. Его лицо стало пепельно-серым и исказилось гримасой.