Обитель чародеев - Страница 111

111

Се'Недра знала, что это заведомая ложь. Дежурство, связанное с охраной её персоны, в казармах было самой распространенной ставкой при игре в кости, где проигравшему всегда выпадала такая честь.

— Полковник, я прошу вас о небольшом одолжении, — самым располагающим тоном обратилась она к военному.

— Если это в моих силах, ваше высочество, — уклончиво ответил тот.

— Я хотела бы обратиться к легионерам моего отца, — объяснила она. — Я также хочу, чтобы они знали, кто перед ними. — Она улыбнулась ему… широко и лицемерно. Альбор был Хонетом, и Се'Недра втайне ненавидела его. — Поскольку восемьдесят третий легион воспитал меня, — продолжала она, — вы первый должны были узнать вашу принцессу.

— Совершенно верно, ваше высочество, — согласился Альбор.

— Не могли бы вы направить гонцов в другие легионы и сообщить им обо мне?

— Будет исполнено, ваше высочество, — отрапортовал Альбор, явно не видя никакого подвоха в её просьбе. На миг Се'Недре даже стало жалко полковника.

Гонцы засеменили в разные стороны. Тем временем Се'Недра принялась болтать с Альбором и другими офицерами, не сводя глаз с шатра, в котором её отец приходил в себя после удара, а также с золотистой палатки, где располагался штаб толнедрийцев. Ей определенно не хотелось, чтобы кто-то из командования подъехал и спросил, что она тут делает.

Наконец решив, что дальнейшее промедление становится опасным, она вежливо извинилась и, повернув коня, в сопровождении Мендореллена выехала на открытое место, откуда её могли все видеть.

— Труби в рог, — приказала она рыцарю.

— Мы вдали от наших собственных войск, ваше величество, — напомнил он. — Умоляю вас — будьте умеренны в своем выступлении. Даже мне не так-то легко остаться лицом к лицу с легионерами Толнедры.

Она улыбнулась и сказала:

— Ты же знаешь, Мендореллен, мне можно довериться.

— Я бы, не задумываясь, доверил вам свою жизнь, ваше величество, — ответил он, поднося к губам рог.

Когда смолкли последние призывные звуки, Се'Недра, несмотря на привычное чувство тошноты, приподнялась на стременах и произнесла:

— Легионеры! Я — принцесса Се'Недра, дочь вашего императора. — Возможно, это было не самое удачное обращение, но приходилось больше полагаться на убедительность тона и жестов, чем на красивые слова. — Я прибыла сюда, чтобы успокоить вас, — продолжала она. — Армия, которая стоит перед вами, прибыла с мирными намерениями. Это красивое зеленое поле… эта священная толнедрийская земля сегодня не должна превратиться в кровавое поле битвы. По крайней мере сегодня ни один легионер не прольет свою кровь, защищая империю.

Вздох облегчения прокатился по радам толнедрийцев. Какими бы ни были профессионалами солдаты, известие о том, что сражение не состоится, всегда встречалось гулом одобрения. Се'Недра набрала в легкие побольше воздуха, задержав дыхание. Теперь нужно сделать небольшой поворот… сказать что-то такое, что логически подводило бы к главному.

— Сегодня вас не призывают умирать за медные полкроны, которые вы получаете каждый день. Я не могу говорить о том, что случится завтра, — продолжала она. — Никто не знает, когда дела, вершащиеся в империи, потребуют, чтобы вы отдали свои жизни. Возможно, однако, что именно завтра интересы какого нибудь богатого торговца потребуют вашей крови. — Она с огорчением развела руки. — Но, с другой стороны, так было всегда. Разве я не права? Легионеры умирают за медные гроши, чтобы другие владели золотом.

Ее слова были встречены одобрительным гулом. Се'Недра не раз слышала, как солдаты её отца ворчали по этому поводу, и прекрасно понимала, чем можно пронять сердце каждого легионера в мире. Кровь и золото… «наша кровь и их золото» — эти слова стали едва ли не девизом легионеров. Она уже завладела их вниманием. Тошнота в животе пропала, и голос окреп.

Затем она поведала им историю, слышанную много раз в детстве. Это была история о хорошем легионере, который выполнял свой долг и копил деньги. Его жена прошла сквозь все страдания разлуки, которые обычно выпадают на долю женщины, вышедшей замуж за легионера. Когда он уволился из своего легиона, они купили маленький магазинчик, и все годы, принесенные в жертву, были потрачены не зря.

— Но однажды его жена серьезно заболела, — продолжала рассказывать Се'Недра, незаметно развязывая мешок, привязанный к седлу, — а врачу надо было платить. И много. Вот столько, — и с этими словами она вынула из мешка три красные монеты и подняла их вверх, чтобы было видно всем. — Наш легионер отправился к богатому торговцу и занял у него денег, чтобы расплатиться с врачом. Но врач, как и большинство врачей, оказался никудышным, и деньги легионера оказались выброшены на ветер. — Как бы в подтверждение своих слов она высоко швырнула золотые монеты. — Добрая и преданная жена солдата умерла, а к легионеру явился богатый торговец и сказал: «Где деньги, которые я одолжил тебе? — Она вынула еще три монеты и вытянула вперед руку. — Где то червонное золото, которое я дал тебе, чтобы ты уплатил врачу?» Но у легионера не осталось золота. Его руки были пусты. — Се'Недра разжала пальцы, и золотые монеты посыпались на землю. И тогда торговец забрал лавку бедного легионера. Богатый стал богаче. А что же стало с легионером, лишенным всего?.. У него остался лишь меч. Будучи хорошим солдатом он никогда не забывал его точить. Похоронив жену, он взял меч и отправился в поле, неподалеку от города, и упал на него. На этом моя история заканчивается. Всматриваясь в суровые лица легионеров, Се'Недра поняла: они пойдут за ней. Конечно, рассказанная ею история им давным-давно известна, но золотые монеты, которые она швыряла направо и налево, придавали ей совершенно иной смысл. Она вынула новые монеты энгараков и, рассматривая их, как бы видя впервые, обратилась к стоявшим перед нею неустрашимым воинам:

111